11 сентября в России завершилось голосование в рамках многоуровневой избирательной кампании. В некоторых областях процесс в очередной раз сопровождался применением дистанционного электронного голосования. Ниже –– кратко о переходе манипуляций с волеизъявлением граждан России в цифровое пространство, а также аргументы, позволяющие ответить на вопрос о том, что же все-таки надежнее: традиционное голосование или электронное.
Несмотря на заверения ответственных за происходящее государственных служащих о том, что голосование проходит в штатном режиме, активисты и оппозиционные политики вновь выражают свою обеспокоенность и ходом голосования, и предварительными результатами: появилась независимая аналитика происходящего, демонстрирующая уязвимость системы для фальсификаций, а первые результаты указывают на высокую вероятность того, что власти этой уязвимостью воспользовались. Активисты отмечают аномально высокую явку на электронном голосовании, запрет на публикацию исходных кодов голосования в открытом доступе, сомнительные манипуляции с системой, которая по определению должна быть прозрачной (например, возможность фактически незаметной для избирателя подмены его голоса), а также существование технической возможности раскрыть тайну голосования и узнать, за кого голосовал избиратель, после расшифровки бюллетеней. Обращение кандидатов в муниципальные депутаты к Общественному штабу по наблюдению за выборами в Москве («гаранту прозрачности голосования и честности при подсчете голосов») с просьбой опубликовать исходный код голосования и разъяснить обнаруженные программистами технические манипуляции ничем конструктивным не завершилось; кандидаты узнали, что независимое подведение итогов голосования не должно стать возможным –– таково требование закона.
Дистанционное электронное голосование в различных формах тестируется и применяется в России с 2019 года, когда идея о проведении электронной кампании за 7 месяцев прошла путь от предложения до реализации на осенних выборах в Мосгордуму. В 2019 году эксперты отмечали: принятие решения о проведении голосования в такой форме было политическим и поспешным, ему не хватало соответствующей нормативной и технической подготовки –– не говоря о необходимости сопровождать процесс общественным контролем, в то время как в других странах этап общественного обсуждения столь важного вопроса занимал 1-2 года. В 2021 году электронное голосование вновь сопровождало сфальсифицированные (по мнению гражданского общества) выборы в Государственную думу. «Новая газета» опубликовала расследование с подробным описанием уязвимости системы. Приводим несколько цитат, кратко описывающих суть электронного голосования в авторитарном государстве:
«Я начала нашу беседу [с разработчиком систем электронного голосования] со слов: “Я в этом ничего не понимаю”, и он ответил: “Да, и это нарушение ваших прав как избирателя. Вы же понимаете, как устроена обычная урна? А тут понимают единицы. Значит, права избирателя нарушены”».
«Расшифровка голосов — это когда к нам приходит член избирательной комиссии и приносит специальный инструмент, которым мы стираем замазку, которой была замазана галочка. Электронный ластик. Этот ластик — ключ, куски которого были у семи человек, и вот после восьми вечера они собрались вместе. У нас лежит стопка из 2 млн бюллетеней. Комиссия ластиком начинает стирать замазку. И останавливается на миллионе трехстах тысячах. И председатель уходит. Ты спрашиваешь: «Что происходит? У нас 700 тыс. не расшифрованы. Мы итоги подвести не можем». Тут приходит председатель и приносит готовый протокол.»
Необходимо отметить, что сама идея электронной избирательной кампании, несмотря на базовую привлекательность для всех акторов, критикуется экспертами и полномасштабно применяется лишь в Эстонии –– стране, где цифровая инфраструктура, созданная еще в 90-х, пользуется доверием населения. Национальный советник эстонского правительства в области цифровизации отмечал:
«Главный урок, выученный в процессе создания цифрового общества в Эстонии.. заключается в том, что цифровое правительство имеет очень мало общего с технологиями –– оно полностью зависит от формирования соответствующего мышления и культуры доверия. Выстраивание подобного мышления и культуры требует времени –– а также правительственных процедур, законодательных изменений и действительной реализации написанного.»
В этом материале можно узнать больше о технической уязвимости системы блокчейн, которая обывателю представляется совершенной –– или близкой к совершенству. Считаем важным процитировать следующую мысль:
Любая технология в данном контексте –– лишь часть цельной системы; если в последней остаются слабые места, ни одно технологическое решение не способно сделать ее сильнее. Блокчейн позволяет не беспокоиться о надежном хранении переданных голосов, но не дает возможности проверить, откуда они поступают –– в отличие от традиционного голосования. Поскольку избиратель остается объектом физического мира, перевод происходящего в цифровую плоскость требует доверия и соблюдения анонимности.
Из всего вышеописанного пока следует отсутствие в условиях авторитарного государства и первого, и второго.
